Неточные совпадения
— Солдат! — презрительно сказал Корней и
повернулся ко входившей няне. — Вот судите, Марья Ефимовна: впустил,
никому не сказал, — обратился
к ней Корней. — Алексей Александрович сейчас выйдут, пойдут в детскую.
— Господа, считаю долгом всем объявить, что всё это глупости и разговор наш далеко зашел. Я еще ровно
никого не аффильировал, и
никто про меня не имеет права сказать, что я аффильирую, а мы просто говорили о мнениях. Так ли? Но так или этак, а вы меня очень тревожите, —
повернулся он опять
к хромому, — я никак не думал, что здесь о таких почти невинных вещах надо говорить глаз на глаз. Или вы боитесь доноса? Неужели между нами может заключаться теперь доносчик?
Порфир Порфирыч ничего не ответил на это, а только
повернулся и, пошатываясь, пошел
к двери. Татьяна Власьевна бросилась за ним и старалась удержать за фалды сюртука, о. Крискент загородил было двери, но был безмолвно устранен. Гордей Евстратыч догнал обиженного гостя уже на дворе; он шел без шапки и верхнего пальто, как сидел за столом, и
никому не отвечал ни слова.
— То-то, вижу, как вы стараетесь. Только жалованье умеете получать, — продолжал инженер, глядя на меня. — Все надеетесь на протекцию, как бы поскорее и полегче faire la carrière. [Сделать карьеру (франц.).] Ну, я не посмотрю на протекцию. За меня
никто не хлопотал-с. Прежде чем мне дали дорогу, я ходил машинистом, работал в Бельгии как простой смазчик-с. А ты, Пантелей, что здесь делаешь? — спросил он,
повернувшись к Редьке. — Пьянствуешь с ними?
— О! ну, нет, конечно, — ответил тот, и я был оставлен, — при триумфе и сердечном веселье. Группа перешла
к другому концу зала. Я
повернулся, еще, первый раз свободно вздохнув, прошел между всем обществом, как дикий мустанг среди нервных павлинов, и уселся в углу, откуда был виден весь зал, но где
никто не мешал думать.
— Ручки весьма изрядные, — отвечал, тщательно повязывая перед зеркалом галстук, Истомин. — Насчет этих ручек есть даже некоторый анекдот, — добавил он,
повернувшись к Шульцу. — У этой барыни муж дорогого стоит. У него руки совсем мацерированные: по двадцати раз в день их моет; сам ни за что почти не берется, руки
никому не подает без перчатки и уверяет всех, что и жена его не может дотронуться ни до чьей руки.
Макар с удивлением заметил, что после попа Ивана не остается следов на снегу. Взглянув себе под ноги, он также не увидел следов: снег был чист и гладок, как скатерть. Он подумал, что теперь ему очень удобно ходить по чужим ловушкам, так как
никто об этом не может узнать; но попик, угадавший, очевидно, его сокровенную мысль,
повернулся к нему и сказал...
— Володенька! —
повернулась к нему Затц, когда на пристани почти уже
никого не осталось, — давайте мне вашу руку. Объявляю вам, что отныне я назначаю вас бессменным адъютантом при моей особе.
— Глупая девочка, — произнесла она сурово, —
никто не повезет тебя
к нам насильно. Вот-то дурочка! — И она,
повернувшись спиной
к Дуне, заговорила с Дорушкой.
— «Ишь, говорят, тоже фершал выискался! — продолжал он. — Иди, иди, говорят, а то мы тебя замуздаем по рылу!» — «Что ж, говорю, я пойду!» —
Повернулся, — вдруг меня кто-то сзади по шее. Бросились на меня, начали бить… Я вырвался, ударился бежать. Добежал до Серебрянки; остановился: куда идти?
Никого у меня нету… Я пошел и заплакал. Думаю: пойду
к доктору. Скучно мне стало, скучно: за что?…
— «Ишь, — говорят, — тоже фершал выискался!» — продолжал он. — «Иди, иди, — говорят, — а то мы тебя замуздаем по рылу!» — «Что ж, — говорю, — я пойду».
Повернулся, — вдруг меня сзади по шее. Бросились на меня, зачали бить. Я вырвался, ударился бежать. Добежал до конторы. Остановился: куда идти?
Никого у меня нету… Я пошел и заплакал. Думаю: пойду
к доктору. Скучно мне стало, скучно: за что?